В моём архиве уже лежало три разных и каждая по своему хороших записей исполнения Песнь о земле (Das Lied von der Erde) Густава Малера: Пьер Булез (Michael Schade (Tenor), Violeta Urmana (Mezzo-Soprano)), Джозеф Крипс (Dietrich Fischer-Dieskau, Fritz Wunderlich), Бруно Вальтер (Kathleen Ferrier, Julius Patzak), вчера появилось четвёртая, чему безмерно рад, запись отличная и по качеству (для аудиофилов) и по содержанию (для меломанов), знатоки конечно же в курсе данной записи, это Das Lied von der Erde дирижёр Otto Klemperer, Philharmonia Orchestra солисты Christa Ludwig, Fritz Wunderlich, Рецензия на диск от Нормана Лебрехта: Малер своей «Песни о земле» так и не услышал. «Это можно исполнять? — спросил он у Бруно Вальтера. — Не захочется людям, услышав это, покончить с собой? » Он написал музыку, полную муки, вызванной смертью своей маленькой дочери, потерей им работы в Вене и упадком здоровья. Вальтер представил премьеру сочинения в 1912-м, через год после смерти Малера, и сделал первые две его записи — в Вене 1936-го (ни один певец-австриец участвовать в них не пожелал, опасаясь преследований со стороны нацистов), а затем и 1952-го, с австрийским тенором Юлиусом Патцаком и британской меццо-сопрано Кэтлин Ферриер, ставшей символом послевоенного воскрешения Малера. Вальтер, более чем какой-либо другой дирижер, дышит в этой работе властностью и мирным спокойствием, уверенностью в том, что еще не все потеряно. Клемперер, еще один аколит28 Малера, избрал подход прямо противоположный. Вступавший в противоборство там, где Вальтер проявлял уступчивость, отвергавший любые попытки снискать чье-либо расположение, он прождал дюжину лет, пока не нашел нужную ему пару певцов и соответствующую ригористскую интерпретацию. Его исполнение этой музыки шокировало лондонских критиков, один из которых, Джон Эмис, заявил, что оно «настолько решительно антивальтеровское, что сторонится любого, практически, чувства». Однако именно это и было целью Клемперера: великое произведение должно быть открытым для противоречивых интерпретаций, а объем сочиненного Малером намного превосходит то, что мог бы монополизировать любой смертный музыкант. Он дирижировал шестью песнями сурово, с внятной слушателю сдержанностью, оркестровый звук у него более тверд, чем в «венских сливках» Вальтера, пылкость музыки притушена до мерцающей точности. Аура отчужденности еще и усиливается непривычностью китайских стихов. Намеки на радость и утешение иллюзорны: «Жизнь темна, темна и смерть». Природа со всей ее красотой есть то, что любой человек неизбежно оставляет позади, и каждая кантиленная тема гобоя и кларнета отзывается болью будущего прощания. Клемперер неумолимо выдерживает эту линию, пока, пройдя две трети Abschied («Прощания»), не позволяет чувствам литься привольно. Катарсис, который порождается столь долгим их подавлением, ошеломляет почти физически, и Клемперер знал, что так оно и будет. Свести в студии двух немыслимо занятых солистов дело трудное, поэтому записывали их по отдельности. Криста Людвиг была в ту пору одареннейшей из меццо-сопрано, Фриц Вундерлих стоял на пороге мировой славы. Через два месяца после завершения записи он оказался вовлеченным в глупую домашнюю возню с дробовиком и погиб еще до выхода пластинки. Это отзывающееся страданием прочтение «Песни» обрело стоическое благородство, которое со временем стало нормой ее интерпретаций.